Сами следователи называют такие дела коллекторскими. То есть они прекрасно понимают, что занимаются прессованием предпринимателей, и о достижении каких-либо целей и задач уголовного законодательства речи не идет. Практический опыт показывает, что на нашу правоохранительную машину можно воздействовать только прямыми запретами.
Поэтому для решения проблемы необходимо ввести законодательный запрет на возбуждение уголовных дел при наличии действующего хозяйственного договора между сторонами. Если участник контракта считает себя жертвой обмана, он вправе в открытом состязательном процессе в арбитражном суде в рамках Гражданского кодекса РФ доказать факт заключения сделки под влиянием обмана или заблуждения. И только зафиксировав такие доказательства и получив преюдицию – обращаться в полицию. Таким образом мы не допустим подмены хозяйственного спора инквизиционным процессом.
Хочется привести опыт Казахстана, уголовный кодекс которого запрещает регистрацию заявлений, обращений и рапортов о преступлении, основанных на неисполнении или ненадлежащем исполнении гражданско-правовых сделок, совершенных в письменной форме и не признанных судом недействительными, мнимыми или притворными. Может, благодаря этому у наших соседей такой приток инвестиций?
Нельзя забывать, что многие предприниматели не считают себя в достаточной степени защищенными как потерпевшие от экономических преступлений. Но та порой вопиющая неосмотрительность при выборе контрагента просто поражает воображение. Полагаю, что заключая сделки, поставляя товары и уплачивая авансы, бизнесу нужно более качественно оценивать свои риски.
На мой взгляд, в большом количестве случаев потенциальные потерпевшие по уголовному делу – это абсолютно непрофессионально действующие рисковые предприниматели. Причем подачу заявления в полицию они считают наиболее эффективным механизмом исполнения. Хотя чаще всего никакого преступления и не было – имеет место банальное неисполнение договорных обязательств. Да, контрагент по телефону не отвечает и переписку не поддерживает.
Поэтому полагаю, что возбуждать уголовное дело можно только когда потерпевший исчерпал все средства гражданско-правовой защиты и установленный судом ущерб не был возмещен.
Некоторые участники гражданских правоотношений очень любят переводить возникающие споры в уголовно-правовую плоскость. По их мнению, угроза уголовной ответственности и лишения свободы позволяет наиболее эффективно принудить контрагентов к исполнению своих обязательств, нежели предъявление иска. Такому поведению способствует в том числе фактическая безнаказанность за заведомо ложный донос по подобным заявлениям о преступлении.
Возбуждение уголовного дела происходит при наличии достаточных, по мнению следственных органов, данных, указывающих на признаки преступления. Это понятие очень размыто и оценочно, какие-либо критерии такой достаточности отсутствуют. Нередко такие дела после нескольких месяцев расследования, в том числе проведения устрашающих обысков и допросов, просто приостанавливаются в связи с неустановлением обвиняемого. До истечения сроков давности они пылятся в архиве.
Уголовно-правовой механизм решения спора для кредитора очень действенный – общаться с правоохранительными органами никто не любит. Ходить на допросы, участвовать в следственных действиях и проверочных мероприятиях – стресс для заемщика. Поэтому, чтобы не попасть под «жернова», последнему проще расплатиться с кредитором. Особенно учитывая, что доказывать свою невиновность из следственного изолятора очень сложно.
Кроме того, решения по гражданскому спору в пользу должника далеко не всегда предупреждают возбуждение уголовного дела в его отношении.